Немузыкальный урок.
Что такое настоящая женская конкуренция в профессии я узнала очень рано. Урок преподнесли достаточно жёсткий и яркий. Конечно, тогда, я ещё не очень понимала, что это настоящий жизненный урок, к которому, уже став взрослой, мне придётся достаточно часто возвращаться. И слова, сказанные тогда моим замечательным педагогом по фортепиано-Надеждой Владимировной Грищенко-Бунеевой, я помню по сей день. И уже сама говорю их тем, кто в какой-то момент начинает сомневаться в себе, слыша от кого-то нелестные замечания.
Нам тогда было лет по восемь-девять. Мне и моей однокласснице из музыкалки. Назовём её Тоней. Закончилась первая четверть учебного года и мы должны были выступать на академическом концерте, который зачитывался, как экзамен. Все ученики играли по два-три произведения для комиссии, которая оценивала уровень нашей игры и родителей, бабушек и дедушек, которые присутствовали в зале, как зрители.
Мы, конечно же, все очень волновались, потому, что играть в классе наедине с педагогом и выступать перед, пусть и немногочисленной публикой – это совершенно разные вещи. Ведь всё было, как на настоящем концерте. Нужно было выйти на сцену, крепким колосом объявить себя, как исполнителя и назвать произведения и авторов, которые их написали. Поклониться публике, правильно сесть за инструмент и по возможности, как можно лучше сыграть всё то, что так долго репетировали.
Но это ещё пол дела. Помимо того, что ты должен был крепко знать всю программу, нужно было и выглядеть соответственно, выходя на сцену. Для академического концерта мамы нас всегда наряжали в соответствии с требованиями педагога. Никаких голых рук – платье обязательно должно было быть с длинными или на три четверти закрывающими руки рукавами. Высокие белые гольфы или колготки, нарядные туфли и никаких распущенных волос. У кого стрижка – аккуратно причёсаны, у кого длинные волосы – заплетены в косы с нарядными бантами. Выходить на сцену лохматыми распустёхами в уличной обуви не допускалось.
Мама моя с вечера приготовила наряд и должна была привезти мне его в музыкалку за час до концерта. Но её задержали на работе и среди разряженных девочек и мальчиков, вокруг которых суетились родители, я бродила в скучном школьном платье, черном фартуке и уличных мальчишеских ботинках на шнурках.
Тогда я была совсем юна, катастрофически глупа и наивна. Поэтому отсутствие мамы с нарядами меня совершенно не заботило. В конце-концов и так выйду сыграю. Какая разница? Могут, конечно, снять один балл за ботинки и лохматую голову, но это ерунда.
В холле школы стояло огромное старинное зеркало, перед которым по очереди прихорашивались все собравшиеся. Я подошла к нему, чтобы перевязать бант и пригладить волосы, чтобы хоть чуточку соответствовать торжественности момента. И тут ко мне подошла Тоня.
- А ты почему не переоделась?
- Мама не приехала ещё.
- И ты в таком виде будешь выступать? Что скажет Надежда Владимировна? Она тебя на сцену не выпустит!
- Почему?...
- Да потому! Посмотри на себя. Как Гаврош… И сыграешь хуже всех. И маме твоей всё равно, как ты сыграешь, раз не приехала.
И я посмотрела. Но уже не своими глазами, а Тониными. Рядом со мной стояла очаровательная девочка в бархатном платье цвета дубового листа, усеянном мелкими яркими розочками. С огромными розовыми гофрированными бантами в аккуратно заплетённых косах, в белоснежных колготках и лаковых сияющих туфельках. А рядом с ней стояла я в шерстяном коричневом платье, чёрном фартуке, бежевых хэбэшных простых колготах и смешных чёрных ботинках со сбитыми носами (папа купил! А всё, что покупал папа носилось всегда с удовольствием, что бы кто не говорил).
И Тоня ещё что-то говорила, но я её уже толком и не слышала. Тот контраст, что я увидела в зеркале сказал всё гораздо лучше всяких слов. А много ли нужно ребёнку, который и так взволнован перед выступлением? Я оглянулась вокруг и увидела, какой контраст я представляю с окружающими меня нарядными детьми. Мало того, что выгляжу хуже всех, так я ещё и совсем одна. Как сирота. Значит маме совсем не важно, как я сегодня выступлю и как я буду одета! Никому я не нужнаааа…. Сирота-сиротинка. И я начала реветь. Из-за плеча маячила торжествующая мордашка Тони.
Чтобы никто не видел моего всепоглощающего сиротского горя, я убежала в туалет и там уже включила рёву на полную катушку.
До выступления оставалось совсем ничего. Все потихоньку начали заходить в зал и тут меня хватилась Надежда Владимировна.
- Уля! Что ты здесь делаешь! Почему не готова ещё? Почему ты плачешь, детка? Что случилось?
- Надежда Владимировна… Я не могу сегодня играть… Мама… Мама не принесла платье и туууфли… Мне сказали, что я, как Гаврош и что я сыграю плохо… И я маме не нужнааааа….
- Так, с платьем мне всё понятно. Кто тебе сказал, что ты маме не нужна?!
- Никто… Я Самаааа. Если она не пришла, значит я ей не нужнааа….
- Теперь быстро и по порядку рассказывай, что случилось? И прекращай реветь сейчас же. Какую глупость выдумала, дурёха..
Я, как смогла, заикаясь рассказала про наш с Тоней разговор у зеркала.
Надежда Владимировна крепко меня обняла и начала гладить по голове.
- Улечка, хорошая моя, запомни раз и навсегда. Конечно, у сцены есть свои законы и правила, конечно же к зрителю нужно выходить красивым. Но, поверь мне, самое главное заключается не в этом. Главное это то, что ты зрителю подаришь, когда сядешь за инструмент. Важно только то, как ты будешь играть. И если во время исполнения ты будешь думать о том, какие у тебя банты и туфли – ничего хорошего со сцены не прозвучит. Можно осыпать себя бриллиантами и укутать в шелка, но, если ты плохой музыкант, это дело не спасёт. Аплодируют не обёртке, а тому, что у тебя внутри и то, что вложила в музыку – душу, сердце и своё мастерство. И помни, что настоящие аплодисменты звучат после исполнения, а не до. Ты замечательная девочка и ты очень хорошо играешь. Сейчас ты умоешься, успокоишься и выйдешь на сцену с высоко поднятой головой. Хорошо? А про маму даже думать такого не смей, что ты ей не нужна. Её наверняка задержали на работе по очень уважительному поводу, иначе бы она пришла. А Тоню не слушай. Её мама не работает, поэтому она всегда и везде может быть рядом с ней. У вас просто разные ситуации. И вообще никогда никого не слушай, кто говорит тебе неприятные вещи, особенно перед важным делом. Верь в себя и никому не давай эту веру разрушить. Пойдём, концерт уже начинается.
И только мы вышли с Надеждой Владимировной из моего уерытия, навстречу нам вбегает запыхавшаяся мама. За пять минут, с олимпийской скоростью переодевает меня в концертный наряд, вплетает в косы белоснежные банты и я, как настоящая артистка выхожу на сцену. С высоко поднятой головой.
Сыграла я тогда на отлично и даже с плюсом. Для мамы, для Надежды Владимировны, для комиссии и всех зрителей. Кроме Тони с её всегда свободной мамой. На Тоню я была зла до чрезвычайности. И эта детская злость тоже меня здорово подстегнула тогда и заставила играть гораздо лучше, чем обычно.
А потом открылось, что нашу Надежду Владимировну переводят преподавать из нашей обычной музыкалки в музыкальное училище и в музыкальную школу при нём. И взять с собой она может только одного из своих учеников. Об этом не знала ни моя мега-занятая мама, ни я. Тем больший был для нас сюрприз, когда выяснилось, что из всех своих учеников Надежда Владимировна взяла туда с собой меня. И моё тогдашнее выступление на академическом концерте тоже сыграло в этом свою роль. Как уже, гораздо позже, призналась мне Надежда Владимировна, в тот день она увидела, что у маленькой девочки есть не только способности в музыке, но и умение собраться в нужный момент и бороться за победу, не обращая внимания на препятствия.
Не думаю, что девочка Тоня специально вынашивала план деморализовать меня перед концертом, слишком мы малы были для таких интриг, но, пусть и случайный, но небесполезный урок я получила на всю жизнь. И от неё и от моего прекрасного педагога:
Никогда не верить с первой минуты тому, кто говорит о тебе пренебрежительно и никогда не обращать внимания на «обёртку», потому, что никакие шелка и самоцветы не украшают человека так, как его доброе сердце, таланты и, конечно же, дела. И хорошо, если начинаешь это понимать с детства, благодаря хорошим и мудрым учителям. А они у меня были, за что я им очень благодарна.
Поддержать автора:
4276 3801 2020 8330 (Сбер. Юлия Владимировна М.)
или по номеру телефона
+7 925 181 00 89.
